Молитва.

[f_l_o_e]

Не знаю, зачем надо слышать несколько раз в день те же молитвы, но знаю, что это нужно.

Лев Николаевич Толстой. Отец Cергий.

1•2•3

От перехваченной фаерволом молитвы стало почти физически плохо. Словно моё сознание бросили на раскаленную сковороду, заботливо политую оливковым маслом. Я конечно пророк не особо чувствительный, не умею как Иосифыч скорбеть над гибелью праведников, поймите, мне это банально не дано свыше. Иосифыч вот умеет, поникнет патлатой головой, да так, что даже кудри висят печально, слёз в глаза наберет и давай притчи травить, аж сердце кровью обливается. У тех, у кого сердце есть. А я таким уж уродился, ни сострадания, ни эмпатии. Но тут проняло даже меня.

И ведь не первый раз фаервол скинул на меня молитву, казалось бы, можно уже и попривыкнуть. К слову, штука ужас какая полезная, раньше ведь все молитвы отправлялись наверх, к Вседержателю, и неважно какие, молится вот псих об успехе резни бензопилой, а молитва прямо Господу в уши, и ребенок о мешке конфет, мирозданию всё едино. Фаервол этот бардак изменил, спасибо Стиву. Тот как только к нам прибыл, за полгода соорудил разделитель молитв - голова! Не даром мы его на небо восемь лет тянули. В итоге наш фаервол стал фильтровать поток молитв, выделяя из общей лавины молитв спам, который создают всякие попы, священники, муллы и прочие генераторы эфирного спам-контента. Впрочем спам был не единственной причиной, второй стали такие молитвы, от которой мне стало худо.

- Афф! Братан, ты в норме?

- Как то не особо. - Меня всё ещё переполняло отвращение, ведь слова сказанные во время молитвы, долетев до Небес, уже обретали яркость, образность, хотя на мониторе, демонстрировавшем поток спама, оставались всего лишь словами.

- Выглядишь, как если бы мои глаза тебя не видели. - Иногода сложно было понять что Черныш имеет ввиду. - Хоть пироги в печь ставь, а не Пасха.

- Чего?

- Спрашиваю - случилось чо?

- Фаервол молитву перехватил.

- Вы что, наши молитвы Господу перехватываете, цензуру учинили!?

Я в двух словах объяснил своему псу ситуацию со спамом, некоторое время повозмущавшись, тот всё таки согласился, плюхнулся на зад и вывалил длинный красный язык. Я погладил Черныша по голове, похвалив за понимание, и тут на наше облако, с радостным шумом, размахивая распечаткой ввалился Мага. Сосед похоже опять пас мой участок, уж очень любил ловить чужих попов на горячем, чтобы потом прийти и позлорадствовать. И сечас Мага был просто в восторге.

- Посмотри! Посмотри Младший, что твои учинили! Ай молодцы, ай красаучики! А вы ещё над моими смеялись! На своих посмотрите!

- Что посмотреть? - Оказывается и Иосифыч уже был тут.

- Действительно, из-за чего сыр коромыслом?

Мага показал им распечатку, которая свидетесльтвовала о том, что на ввереной мне территории, у попов стало совсем худо с головой. Она гласила "Мир долгим не бывает. Мир сейчас долгим, слава Богу, не будет. Почему я говорю “слава Богу” — общество, в котором слишком много сытой и спокойной, беспроблемной, комфортной жизни — это общество, оставленное Богом, это общество долго не живет."

- И Вседержителя приплёл... - Иосифыч был опечален.

- Во дела. - Пёс вытаращил глаза. - А кто такое ляпнул?

- Чаплин, пришел на радио и зарядил в эфир, едва перехватили.

- Чаплин!? Я его помню, он же наверняка не со зла, просто коксом упоролся! А хотя... Знаешь всегда у меня сомнения были, что у него в голове не все шурупы на месте. Да.

- Каково!? Ну каково, а!? - Радовался только Мага, как всегда в таких ситуациях. - Во какие они у вас! А вы на моих, а у самих то! У самих то!

- Делать что будем? - Я робко поинтересовался у расстроенного шефа.

- Может приберём его? - Предлдожил Черныш. - Раз, два, понеслась душонка в рай!

- Нет, нет, нельзя его на Небеса. Попам сюда дорога заказана, а если мы приложим руку к его преставлению, то он обязательно попадет к нам. Призыв Господень, все дела. Вот и приходится ждать, покуда сами не околеют. А то одного приберём, он за собой других потащит, и начнется, как с Инквизицией.

- Как?

- Это было задолго до тебя, Младший. Подумали тогда с Мойшей и Абрашей, а почему бы не прибрать чуть пораньше  одного из фанатиков, сбавить напряжение, что нам тут от одного попа? Так он быстро перетаскал своих на небо, оформил себя хранителем Испании и понеслась! Двести лет потом облака зачищали, Миша свой меч трижды о поповские шеи затупил... Хотя ему понравилось. Так и говорил, всласть порубил попов, на тыщу лет вперёд удовольствия.

- Неприятно конечно.

- Вот! А ты предлагаешь Чаплина на небо взять. Если бы как-то его Люсе сплавить, только вот способа к этому у нас никакого. Кого бы мы на земле не сгубили, это прямая путёвка на Небеса. Потому что не губители мы, а спасители.

- Слуш Иосифыч, а если Люсю попросить, пусть совратит его и в ад утащит!

- Пёс дело говорит. - Мне мысль показалась вполне здравой. - Попросим?

Но оба старших пророка хохотали. Мага так вообще встал на колени ржал во всё горло, дежась за живот. Иосифыч вытирал слёзы, выступившие от смеха. Наше предложение судя по всему произвело на них далеко не то впечатление, на которое я рассчитывал.

- Младший, ну ты юморист. - Едва отсмеявшись, но всё ещё хихикая, Иосифыч замахал руками. - Ну ты сказанул! Чтобы Люся кого-то совратила!

- Она же Ангел Господень, дурында. - Мага снисходительно усмехался. - Куда ей кого-то совращать?

- Так Падший! Отец лжи...

- Это уже людишки всё выдумали. Ангел она может и падший, но всё равно Ангел. С совращением у неё туговато. Я рассказывал как она меня совращала?

- Нет вроде.

- Слушай тогда, это было, когда я ещё с компашкой своих учеников растаманил. Сижу, раскуриваюсь, тут она ко мне шасть, и давай трещать про какую-то ересь про власть, богатство, раскачаем этот мир, а я укуреный напрочь. Какая власть? Какие богатства? Косяк ей протянул, говорю, на дунь, а то я не врубаюсь чего ты там чешешь.

- И? Что дальше? - Иосифыч взял театральную паузу и Черныш не выдержал. - Рассказывай давай.

- И что? Не видел я её потом двести лет. Обкурилась, с непривычки у неё крышу сорвало, шаталась по Иерусалиму полуголая, её три легионера в подворотне оприходовали. Обижалась на меня очень.

- Да уж. - Пёс расстроился. - Такую бабень Чаплин сам совратит в два счета.

- А как же та история с яблоком?

- Всё там неправда. Стыдоба одна. Адам и Ева сами нажрались запретных фруктов, а всё свалили на Люсю, та конечно ни сном ни духом, стоит, лупает зенками. Но у Господа тогда были на людей большие надежды. Говорит им, ну раз так, накажу сего ангела, низвернув его в ад. Парочка стоит и поддакивает, точняк, так и надо, херачь змеюку! Господь продолжает, там, говорит, сей ангел будет стадать, за то что совратил моих любимых чад. Адам и Ева глазом не моргнув соглашаются! Поделом ей, паскудине! Люся плачет, ползает на коленях, клянётся всем подряд, а им хоть бы хны. Злодейка, говорят, накажи её папочка. Господь взял, да и низвергнул Люсю в преисподню.

- Эй, патлатый! Погодь! А как же изгание из Эдема!?

- Какое изгание? Вот жеж глупый пёс, никто никого не изгонял. Земля ваша это и есть Сад Эдем, просто людишки его засрали. А Люся до сих пор ждёт, когда этот говнюк сознается, что сам яблоки сожрал. Вот он то, Адам, и есть отец лжи.