Fußball.

[f_l_o_e]

Игра «футбол», о которой Фандорин столько слышал от знакомых британцев, оказалась ужасной дрянью.
Грузинский пейсатель. Какая-то грузинская сказка.

1. Хулинар.  | 2. Выставка. | 3. Скворечник.

Блохер Сергей, шумно пыхтя, как отощавший свин бежал за футбольным мячиком, остатки былого жирового запаса тряслись на его пузе, жопе, сиськах и неказистой, крестьянской харе. Догнав мяч, он неловко поддал ему ногой и потопал дальше. Сергей думал чем-то очень мясном, очень жареном, очень жирном, с майонезом, хлебом и луком, в конкретное блюдо мысли увлеченного футболом блохера не складывались, но и этих полуоформленных желаний оказалось достаточно, чтобы у Сергея наступила эрекция. Он смутился, немного сгорбившись сбавил ход, и в этот момент ощутил чудовищный удар по ногам, взлетел в воздух, со страшной силой рухнув на травяной газон. Ускользающее сознание зафиксировало возмущенный крик:

- Судейка, сука херли не свистишь, че за на...

И провалилось в черноту беспамятства, тихую и прохладную. А на поле тем временем разгорался скандал. Эпохальный матч продажных блохеров против проплаченных блохеров был прерван. Капитаны обеих команд, гневно аппелировали к судье, с недоумением стоявшему над выключившимся Сергеем и пытавшемуся расшевелить того, втыкая пыр бутсы бедолаге в почку. Но результат убедительного подката Михаила, блохера необъятных размеров и массы, огромным боровом попершего на быстрогого поросёнка Серёжу, был стопроцентным. Сергей лишь беспомощно кудахтал в беспамятстве и беззвучно шептал что-то вроде "ройал чизбургер, макнаггетс, филе-о-фиш, ройал..." Теперь боров прятался за спинами пяти товарищей по команде, надеясь что это спасёт его от горчичника, или того хуже, красной карточки.

- Повар, хуле ты не свистишь!? - Гавкнул первый из капитанов, известный дизайнер букв. - Так судят только мудаки!
- Что тут свистеть? - Коршуном набросился на судью кучерявый фотограф, и немедленно сфотографировал лежащего без сознания Сергея. - Тут всё ясно, устал он и отдохнуть прилёг, симулянт.
- А я не знаю. - Лысый сулья удивленно рассматривал свой свисток. - Не свистит козлодаразина!
- Как не свистит!? - Дизайнер выхватил из рук повара-судьи свисток, нарисовал на нем букву С, а затем осмотрел. - Блядь! Блядь! Там же рис внутри!? Как он туда попал сука такая?
- Ах это! - Лысый расплылся в улыбке. - Так я пока судил, кушал плов!
- Нельзя жрать на поле! - Возмутился фотограф. - Это не по правилам.
- Еда? - Михаил высунул морду из укрытия. - Уже дают еду?
- Дай ему желтую, сука, или красную! - Дизайнер вспомнил о причине перерыва. - Покажи карточку, пока я на ней букву не нарисовал! Я могу! Я нарисовал тысячи букв! Я их рисовал где хотел. Мне вообще по барабану, на мэрии, на визитке, на общественном туалете, у проституки на жопе, на проездном в метро, у слона на бивне, у ребенка на игрушке, у блохи на спине, у бизнесмена в кармане, на спасательном круге в лодке у рыбака, и на трубке у того же рыбака, пока он отвернулся, у собаки на брюхе и у кошки на лбу, если ты сука сейчас же не дашь этому жирному педриле желтую, я у тебя в таком месте нарисую букву, что тебе до конца жизни будет к доктору стыдно ходить!
- Козлодаразина! - Только и визгнул лысый, дрожащими пальцами доставая горчичник. Уж кто, кто, а повар знал, куда может достать гибкая рука дизайнера, да ещё и вооруженная маркером или карандашом. - Что ты мне тут командуешь, меня ишак ебал, когда ты ещё в коляске катался!
- Показывай, показывай! А я всё это сфотографирую и разоблачу тебя перед лицом общественности. - С другой стороны накинуся на повизгивающего судью кучерявый капитан. - У меня всё задокументировано, пловный ты сучок. Вот, смотри, скамейки беспонтовые, газон, ты свой гнилой рис на поле жрёшь, а тут рис из свистка выдуваешь, что, съел!?
- Но я...
- Давай желтую!
- Убери её нахер!

Взбешенные дизайнер с фотографом унижали и запугивали изрядно перетрусившего лысого повара, а тот доставал и запихивал обратно в карман разноцветные карточки, никак не решаясь ни закрыть инцидент, ни наконец объявить меру пресечения проштрафифшимуся Михаилу. Так бы перепалка судьи и капитанов и продолжалась, но её прервал глухой хлопок, раздавшийся с края поля.

- Что! Что там ещё!? - Заорали все трое.
- Табак футболу, гои. - С видимым безразличием отозвался футболист еврейской наружности, водружая кипу на макушку. - Миша как прослышал про еду, начал слюнями течь, и мяч в пасть пихать.
- И...!?
- Всё. Прогрыз, доедает уже. Пойду-ка я отсюда по-добру по-здорову. Лехаим братья славяне.

Футболисты-блохеры побрели в раздевалки. Ловить тут было больше нечего.