В яме навсегда.

[f_l_o_e]

- А купишь ей швейную машинку?

- Почему именно швейную машинку? Не понимаю.

-  Всегда, душа мой,  так в романах. Как  только  герой спас бедное, но

погибшее создание, сейчас же он ей заводит швейную машинку.
И.А. Куприн. Яма.

Я всегда любил творчество Куприна, однако Яму прочитал буквально на днях. А не читал я её раньше, в связи с тем, что об этой книге зачастую отзывались как о порнографическом романе, а те очерки которые были написаны в целом положительно, пестрили рассуждениями об разорванности повествования, отсутствии центральных персонажей, и вновь критикой Куприна за откровенные сцены. Как то мне показалось, что нет смысла читать литературу столь стильно зацикленную на весьма банальных вещах, таких как шалавы и секс. Естественно я оказался неправ, зацикленными на шалавах и сексе оказались те люди, безмозглые ханжи, которые мало что увидели за бордельной историей, грязной и развратной.

Яма исключительно хороша, более того, она практически идеальна. И если бы меня спросили, о чем эта книга, то я бы сказал, что она о социальном каннибализме. О том, как общество пожирает собственные составляющие, но ввиду омерзительности этого процесса, табуирует его, лишая пожираемую часть себя права на человечность. Этот процесс бесконечен, и происходит постоянно, во всех странах, во всех культурах, во все времена. Всегда есть какие то люди, кем общество пользуется, вынуждено пользоваться, из-за дефектов собственного устройства, но опять же из-за дефектов, для сохранения собственной целостности вынуждено, даже не отторгнуть их, что было бы милосердно, а просто пережевать, измолотить и забыть. И Куприн, описывая бордель идет против всех табу общества, и ведь если вдуматься, он описывает общество, просто в отличие от остальных, он не закрывает глаза на наличие в нем этого борделя, более того, он рассказывает про общество, постоянно напоминая ему о беспредельной безжалостности с которой оно вгрызлось в себя.

Яма это очень правильная, откровенная, жестокая и нужная книга. Да это плевок в нравственность, это пощечина добродетели, это пинок благородству и всему тому, чем общество гордится, Куприн, разворачивает повествование так, что обесценивает добродетели общества выставляя их пустыми и никчемными, доказывая, что они ничего не стоят, поскольку отсутствуют там, где они действительно нужны. Нет, Яма далеко не про бордель, это книга про то, что так называемые "приличные люди", это та же Яма, та же грязь, и отличаются от Ямы только тем, что их больше, и они молчаливо условились считать друг друга чистыми. И цель Куприна даже не в том, что бы смешать их с Ямой, этого и не нужно делать, а рассказать о том, что всё уже давно смешано, а разорванность повествования, это не недоработка автора, это намеренное, или даже невольное, но необходимое вбивание, несовместимых казалось бы, далеких кусков социума друг в друга, когда они разделяются только виртуальной границей глав. Люди, их социальные статусы, перекатываются в Яме, как цветные блики в калейдоскопе, образуя яркую, сверкающую безумием картину реальных, жесточайших, под внешним благообразием, нравов эпохи. Нравы которые были, и которые будут перетекать в новые эпохи, в одну за другой, изменяясь внешне и внутренне, но оставаясь по сути всё той же фальшивкой, которой хватает лишь на то, что бы человечки не начали рвать друг дружку, в совсем уж опасных масштабах.

Куприн писал Яму 25 лет. И совершенно не зря. Особенно ярко это проявилось в тех уничижительных, либо прохладных рецензиях и отзывах. Люди чувствуют, что эта книга писалась в том числе и про них, и они видят себя в Яме, и это раздражает, злит, они зачастую не в состоянии себе признаться в этом, они говорят себе, ну я же не бывал в борделе, я не покупал шлюху, а значит это не про меня, не про меня! И сводит восприятие Ямы к бытовому описанию борделя. Но я вот сейчас с уверенностью могу сказать, что Яма возможно одно из важнейших произведений русской литературой, наравне с Собачьим сердцем, и если бы я советовал иностранцу что то прочитать, что бы понять русскую душу, я бы сказал, читай Собачье сердце и Яму. Именно тут Булгаков и Куприн разворачивают русскую душу перед читателем. Булгаков поперек, а Куприн вдоль, создавая карту злобы, отчаяния и ненависти, на которой нет, не было и не будет выхода.