Миф Оборотня. Дополнение.

[f_l_o_e]

Боже мой, в нём нет ничего человеческого! Он более походит на троглодита. А может быть, это случай
необъяснимой антипатии? Или всё дело просто в том, что чернота души проглядывает сквозь тленную
оболочку и страшно её преображает? Пожалуй, именно так, да-да, мой бедный, бедный Гарри Джекил,
на лице твоего нового друга явственно видна печать Сатаны.

Р.Л. Стивенсон. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда.

В продолжение темы мифа оборотня, один из читателей, абсолютно справедливо заметил тот факт, что миф оборотня изначально был мифом о зверочеловеке, который затем переродился в злого оборотня. Есть один значительный момент, иногда упускаемый, древний зверочеловек не был добрым, он в принципе и не был злым, он был сильным. Дело в том, что в древности люди были слабы, и преклонялись перед зверями, которые будучи сильнее их, являлись олицетворением силы и были объектом поклонения. Позже, в средневековье, осознание того, что человек стал сильнее зверя, и привело к перелому в отношении к оборотню, зверь по прежнему опасен, но исчезло преклонение перед его силой. Остался только страх и в результате этого, оборотень "стал злым".

Поскольку люди во всех точках земли сталкивались с дикими зверями, миф о зверочеловеке возник во многих культурах, а точнее почти во всех. Самый характерный признак легенд в том, что очень часто это зверь превращается в человека а не наоборот. Так например японские легенды о кицунэ, лисице оборотне, легенды наделяли её мудростью, хитростью, длинной жизнью, магическими способностями и умением оборачиваться человеком. Абсолютно аналогично обстоят дела в Африке, где подобные легенды, в силу отсталости население, зачастую сохранились в первозданном виде, ириму, аниото и многие другие оборотни как привило обращающиеся в человека из гиен и леопардов. То же самое у жителей обеих Америк, где верили в обращающихся в человека койотов, ягуаров и пум, люди наги в Индии, люди акулы в многих островных культурах, а Европе в людей превращались волки и медведи. И так в любой части планеты. Подчас может показаться, что такое однообразие легенд, свидетельствует о том, что раньше действительно звери могли превращаться в людей, но разумнее предположить то, что люди просто одинаково боялись.

Затем, в средних веках, если точнее, скорее даже с началом арабского возрождения, человечество начало перерастать свой первобытный страх перед возможностью стать обедом волка или медведя, естественно до конца он никогда не будет изжит, поскольку за тысячи лет, он прочно пропечатался в генах, но этот страх перестал быль повседневной обыденностью. И оборотень уже не зверочеловек, могучий, неодолимый соперник, а человек, обращающийся в зверя. Поскольку уже человек становится самым опасным и злым зверем. Миф связанный с оборотнем становится значительно более тонким, у него появляется более тонкий подтекст, когда миф пытается разделить страх перед темной стороной человека и самим человеком, связывая человеческое зло, с упоминавшимся выше уже генетическим страхом перед хищным зверем.

Так родился миф про оборотня, самая его характерная особенность, в том, что он очень древний, но тем не менее, по прежнему актуальный, и при этом трансформируется настолько медленно, что изменения можно заметить только обозревая тысячелетнюю перспективу, но сегодня намечается очередной поворот в истории истории мифа, которая наметилась аж в конце 19 века, с выходом книги Роберта Стивенсона, "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда", которая в чистом виде является классическим мифом оборотня, но при этом имеет важное отличие, она не о человеке и звере, а о человеке и человеке. Странная история дала мифу об оборотне новое прочтение, которое в современной культуре используется исключительно широко, причем параллельно с её более классическим вариантом.